Отрок (XXI-XII)

- Кхе! - Из-за саней вырулил дед, держа в руке глиняную кружку. - На-ка, девонька, выпей, быстрее в себя придешь. У нас раненых полно, а тут еще и лекарку лечить приходится. Пей, пей: и согреешься и успокоишься.

- Деда, они не знали ничего! - Поспешил сообщить Мишка. - Петька по дороге разбился, лошадь его без памяти…

- Да слышал я, слышал. Когда мать-то твоя, девонька, подъедет?

- Не скоро еще, Корней Агеич. Там роды тяжелые, пока закончит… Но тетка Татьяна сани готовит и Анька-младшая тоже. А дядька Лука свой десяток поднимает, я слышала, как он говорил, чтобы все в бронях…

- Татьяна, говоришь, сюда едет? - Дед обернулся к фургону с ранеными и заорал: - Лавруха, а ну, быстро ко мне! Лавруха!

Не дозвавшись сына, дед шустро поковылял к фургону сам.

"Испугался, что Татьяна братьев опознает, велит Лавру трупы прибрать".

- Минь, чего это он? - Юлька с любопытством уставилась вслед деду.

- Не знаю, ты пей, пей.

- Ну да, а то я не вижу! - Фыркнула Юлька. - Не знает он! - От недавних слез уже и след простыл.

- А с кем тут Татьянин муж только что обнимался? - Проворчал Мишка. - Но я же дурак, не понимаю ничего! Вот и не знаю.

- Вкусно! - Юлька мгновенно сменила тему разговора. - Чего это он мне тут намешал?

- Дай-ка попробую. Угу, вино, мед и теплой водой все разбавлено. Сейчас согреешься, и руки дрожать перестанут.

- А ты откуда знаешь? - Подозрительно прищурилась юная лекарка. - Ты что, вино уже пил?

- А ты как думала? Мы с Турове так загуляли!

- Ой, врать-то!

"А ну- ка, милейший, кончайте треп! Раненым ждать некогда".

- Слушай, Юль, у нас раненых много. Только я и дед на ногах, ну, и мать еще. Ты скажи, что тебе нужно будет, мы приготовим пока.

- Воды нагрейте побольше, чистые тряпки для перевязок понадобятся, - Юлька мгновенно сделалась серьезной. - А какие раны-то?

- Самый тяжелый - Демка. - Мишка присел рядом с лекаркой, чтобы той не приходилось задирать голову. - Ему стрела почти подмышку слева попала. Не то кольчуга в этом месте послабее была, не то выстрел такой уж убойный оказался, но пробило, и наконечник между ребер прошел. Он, наверно, от боли руку прижал и обломил древко, мать наконечник вытащить не смогла. И еще один с железом в теле есть - Андрей. Но у него в ноге.

- Резать придется, а у меня инструмента с собой нет. - Озаботилась Юлька.

- А какой нужен? У нас кузнечный инструмент есть…

- И что же ты ковать собрался?

"Вот язва, прости Господи! Но лучше уж пусть язвит, чем плачет".

- Да для тонких работ инструмент! Щипчики, там разные, пилки, сверлышки…

- Показывай. - Распорядилась Юлька.

Мишка хотел пойти за инструментом, но на глаза попался Матвей.

- Мотя! Принеси-ка инструмент! Помнишь, когда Кузьку со стрелы снимали, там Петька клещи брал?

Юлька снова приподнялась на локтях и завертела головой.

- Мотя? И еще тот - в санях. Что за парни?

- Мы из Турова пятерых ребят с собой везли, только одного убили… - Мишка с усилием сглотнул комок в горле. - А остальные все ранены.

- Что, и Кузька?

- Я же сказал: все, кроме меня…

- Помню, помню. Ты-то - тоже покарябанный. Ох, как его…

Матвея, действительно, сейчас даже родная мать не узнала бы, так опухло у него лицо.

- Ну-ка, сядь сюда, я посмотрю! - распорядилась Юлька.

Работоспособность возвращалась к юной лекарке прямо на глазах. Подействовал дедов коктейль, или сработала генетически заложенная профессиональная одержимость, но уверенность в голосе и в движениях к ней вернулись. Матвей с сомнением глянул на Юльку, потом вопросительно на Мишку.

- Давай, давай, Мотя. Она хорошая лекарка, полгода назад меня чуть не с того света вытащила. Юля, посмотри сначала инструмент, пока ты Матвея пользуешь, я его прокипячу.

- Ага, - Юлька оглядела разложенное перед ней железо - вот это, это и еще вот эти штуки.

Пока Мишка набивал котелок снегом, пристраивал его над костром и объяснял Немому для чего надо варить железки, Юлька уже почти управилась с первым пациентом. Стоя на коленях, она заново перевязывала Мотьке лицо.

Мишка стоял рядом, смотрел, как Юлька перевязывает Матвея, что-то воркует своим "лекарским голосом" и чувствовал, как откуда-то изнутри поднимается чувство нежности. Вроде бы, девчонка, как девчонка, тоненькая, даже хрупкая, обманчиво слабые на вид тонкие пальцы и запястья. Слабые, пока не почувствуешь на себе их тренированную лекарскую хватку. Чуть вздернутый носик, узкое лицо - ничего общего с круглолицей и толстоносой Настеной.