Третий глаз-алмаз

Он послушно опустошил поданную мной чашку.

– Если будешь орать, ничего не узнаешь, – сказала я Лизе. – Почему ты уверена, что Варя здесь была?

– Серьги, – прошептала Гинзбург, – мы подарили их Барбе в комплекте с браслетом на десятилетие, полгода назад.

– Ты уверена? – спросила я.

Елизавета стиснула кулаки.

– Да. Юра считает, что лучшие камни – смоленские бриллианты, поэтому мы поехали в фирменный магазин и купили Барбе украшения, она с ними не расставалась.

Я повернулась к писателю.

– Это улика. Девочка тут была?

– Нет, нет, – затряс длинными волосами писатель, – с какой стати ребенку сюда приезжать? Я ее никогда не видел!

– Мне хоть в глаза не ври! – подскочила Лиза. – Кто с нами в зоопарк ходил?

– Правда! Я вспомнил, – изменил показания Мерзкий, – ты предложила совместное увеселение. Я был против, девочка, кстати, плохо воспитана, очень избалована и…

– Сукин кот! – завизжала Лиза. – Кто меня спрашивал: «Скажи, Лизонька, если у тебя украдут дочь, как ты отреагируешь?»

Мерзкий замахал руками.

– Я собирал материал для книги, хотел узнать о реакции матери на такое известие! Мы же вместе обсуждали сюжет, мечтали о премии, знали, что я получу Нобелевскую по литературе! Моя книга гениальна!

– А кто говорил про деньги, – зашипела Лиза, – кто заявил: «Если за девочку назначат выкуп в два миллиона долларов, ты сможешь их заплатить?»

– Но… но… это для романа, – глупо оправдывался писатель, – я получу «Оскара» за сценарий! Уже приготовил рукопись к отправке.

Лиза вскочила и убежала в комнату, Владимир умоляюще посмотрел на меня.

– Что с ней?

С трудом сдерживая желание отхлестать его по морде, я процедила:

– Тебе лучше вернуть Варю. Прямо сейчас признавайся, где держишь девочку. Иначе сядешь за решетку не на один год.

– Я впервые слышу о ребенке! – заявил писатель. – Никогда не встречался с малышкой.

– Вы же ходили с ней и с Лизой в зоопарк! – напомнила я.

– Да, верно, я забыл. Понимаете, я весь в работе. Моя великая книга… «Десять негритят»… она получила первую премию, мне ее дали при огромном скоплении народа, будет снят фильм, он уже заявлен на «Оскара», – нес пургу Владимир.

– «Десять негритят»? – прищурилась я. – О конкурсе писали газеты.

– Да, да!

– И вы победили?

– Да.

– Получили первое место?

– Точно. Моя великая книга, вернее, сценарий.

– Так сценарий или роман? – уточнила я.

– И то, и другое, – впал в ажиотаж Мерзкий, – есть два варианта, но сюжет один. Молодой человек путешествует по свету, находит философский камень и…

– По-моему, ты окончательно заврался, – рявкнула я, – наличие сережки – доказательство пребывания Вари в твоей квартире!

– Я не знаю девочку!

– Ты ходил с ней в зоопарк, – обозлилась я, – или считаешь меня беспамятной идиоткой, которая мигом забывает услышанное?

– Да, ходил, но ее не знаю! Понимаете? Можно прожить с человеком полжизни и не узнать его.

– Не умничай, – топнула я ногой, – серьга лежала у хлебницы. Как она туда попала?

– Понятия не имею.

– Лгун и подлец!

Владимир стал раскачиваться на табуретке.

– Абсурд! Театр теней! Кафка! Я тут ни при чем!

– Откуда у тебя украшение?

– Его там не было! Вам показалось, – выпалил писатель.

Я вытащила из сумки сигареты и, забыв о правилах приличия, закурила. Дегтярев говорил мне, что порой подозреваемые бывают необычайно наглыми.

– Покажешь ему бумаги, продемонстрируешь заключение экспертов, остается лишь признать свое поражение, – удивлялся полковник, – а этот фрукт спокойно твердит: «МЕНЯ там не было. Откуда отпечатки МОИХ пальцев, не знаю, МОЙ волос там очутился случайно, и следы от МОИХ ботинок – мистика».

Похоже, Мерзкий из этой когорты людей, ладно, посмотрим, кто кого, есть у меня в запасе джокер.

– Значит, ты лауреат конкурса? – я перевела беседу в иное русло.

– Первая премия, «Золотой лев»! – приосанился Владимир.

– Это было соревнование, которое устроил продюсер Макс Полянский? Сначала следовало победить в викторине, за это и давали «Льва»? А уж потом победитель, став главой жюри, оценивал писательские труды?

– Верно, верно! Я победил везде! Ответил на все вопросы! Я великолепно знаю литературу.

– Но председателем жюри все равно сделали бывшую жену Полянского Дарью Васильеву?

Владимир поджал губы, улыбка стекла с его губ.

– Ее, – с плохо скрытой злобой произнес писатель.