Узник в маске

На рассвете я смог оценить наше положение среди прочих судов с повернутыми к берегу носами, а также оглядеть корабли в заливе Золотой Рог. Всего один корабль пришвартовался параллельно берегу и покачивался на легких волнах: это был парусник наподобие голландского, но с малым водоизмещением, позволяющим сократить экипаж. С виду – мирный «купец», да и только!

– Тем не менее у него на вооружении четыре пушки, – со смехом сказал мне Ставрос. – И немудрено: надо же защищать груз ковров и русских мехов, который будет поднят на борт завтра! А паруса он распустит только в два часа ночи. Мы выйдем в море следом за ним...

– И будем его преследовать в Средиземном море? Но это невозможно: он гораздо быстроходнее нас!

– Наоборот, нам ничего не стоит его обогнать. Ты еще убедишься, что эта фелюга предназначена для скоростного плавания не хуже галеры. Ее мачты могут нести больше парусной оснастки, чем кажется, а при безветрии она превращается в настоящую галеру: может идти вперед на веслах! Разве тому увальню это под силу? Ты еще увидишь, – закончил он, хлопая меня по плечу, – на какое славное судно попал!

– Разве у тебя есть дела в Марселе?

– А как же! Вообще-то я работаю на братьев Бартелеми и Джулио Греско из Марселя, у которых здесь контора. Мы везем им кофе, корицу, перец. Если нас пустят ко дну, мы захлебнемся, наслаждаясь сказочным ароматом!

И он разразился оглушительным смехом, без которого не мог прожить и пяти минут. Вечером мы любовались «Доблестным». Ближе к полуночи, когда стало холодно, Ставрос, не говоря ни слова, подал мне подзорную трубу: в направлении парусника скользила по неподвижной воде шлюпка. Я смог хорошо ее разглядеть: яркая луна бросала с ночного неба свет на силуэты людей, сидящих в ней. Один из пассажиров неожиданно сорвал с головы шляпу и тряхнул головой. Знакомое движение! Его заставили снова нахлобучить шляпу, но я успел заметить, какие светлые у него волосы... Совсем скоро «Доблестный» снялся с якоря и двинулся в сторону моря. Мы тоже начали отшвартовываться...

Не буду утомлять вас подробностями путешествия, – продолжал Филипп, заметив бледность матери. Та подбодрила его улыбкой. – Оно прошло благополучно благодаря умению Ставроса и отличным мореходным качествам его судна. Французский корабль, изображая «купца», никуда не торопился и причаливал во всех значительных портах, так что нам случалось его опережать. Обогнув Сицилию и миновав Сардинию, мы избежали опасных встреч и, главное, не упустили из виду свою мишень. И вот однажды вечером мы достигли гавани Марселя. Ставрос, удостоверившись, что «Доблестный» еще не вошел в порт, направил свое судно к новой ратуше, которую как раз заканчивали возводить. Там мы заняли такую же выгодную для наблюдения позицию, как раньше – в Золотом Роге. От нас не укрылось, как человек в черном сел в шлюпку и устремился к строящейся пристани для галер и аббатству Сен-Виктор.

– Он собирается кого-то предупредить, – предположил Ставрос, успевший со мной подружиться и старавшийся мне помогать по мере сил. – Возможно, загадочный путешественник недолго будет оставаться на борту. Придется тебе и дальше следовать за ним...

Перед экспедицией на Канди я долго пробыл в Марселе, хорошо изучил город и знал, куда обращаться за помощью для продолжения путешествия, то есть за одеждой западного покроя и, главное, за лошадью. Меня встретили людные улицы, расходящиеся от церкви Сен-Лорен, на которых толклись сыны всех народов, населяющих Средиземноморье. Я был полон воодушевления, но ощущал и некоторое беспокойство: сумею ли я в одиночку взять след монсеньора и остаться при этом незамеченным? И тут мне неожиданно пришло на выручку само небо: я повстречал Гансевиля!

– Гансевиля?! – дружно воскликнули все трое слушателей. – Как он там оказался?

– Он искал судно, чтобы отплыть на Канди... Сперва я его не узнал, настолько он переменился после всего пережитого. Ведь он угодил в настоящий ад, сперва вознесясь ненадолго в рай: его молодая жена, в которой он души не чаял, умерла при родах, новорожденный сынишка через неделю последовал за матерью... Представляете, какие страдания выпали на его долю!

– Бедняга! – сочувственно прошептала Сильви. – Но ты говорил, что встреча с ним была для тебя удачей?

– Еще какой! Чтобы не сгинуть от горя, он решил разыскать Бофора, в смерть которого не хотел верить; он упрекал себя за то, что разлучился с ним ради собственного счастья, оказавшегося на поверку столь скоротечным. Можете себе представить, с какой радостью мы с ним обнялись при встрече, когда он признал меня, разглядев через вот эту самую бороду знакомые черты. Стоило мне рассказать ему о причине моего появления в Марселе, как он ожил у меня на глазах. Конечно, полным радости спутником, каким он был прежде, ему уже не дано было стать, однако его рукопожатие оказалось железным. Его воодушевляла перспектива спасти горячо любимого герцога.