Дама с коготками

– Спасибо за помощь, – проговорила Полина. – Оставлю вас в кабинете, сейчас покупатели приедут.

Я села за письменный стол и принялась за вкладыши. Под ними оказался довольно большой лист с карандашным наброском. Явно Мишенькина работа. Мальчик великолепно рисовал, и его следовало отдать в художественное училище. На листе была изображена женщина в длинном платье. Лицо злое, нервное и несуразно большое. Под стать физиономии были и украшения. На шее толстая цепь с медальоном в виде отрубленной головы, на запястье браслет: золотые черепа с разноцветными глазами, на пальце – перстень в виде двух скрещенных костей. Ну и фантазия у ребенка! Просто Босх. Интересно, где он видел подобный ужас. Сразу вспомнилась старушка Вера Андреевна, соседка погибших Никишиных. Помнится, она рассказывала о молодой женщине с оригинальным браслетом из черепов, сверкавших разноцветными глазами.

Я пошла искать Мишеньку. Мальчик сидел в комнате, уткнувшись носом в Брема.

– Детка, твой рисунок?

Немногословный ребенок кивнул.

– А кого изобразил?

– Царицу-смерть.

– Здорово получилось, и украшения какие оригинальные, неужели все сам придумал?

Мишенька покраснел, отвел глаза и прошептал:

– Нет.

– Где же ты видел такую красоту?

Мальчик еще гуще покраснел и снова уставился в книгу. Дохлый номер, раз решил не говорить, не скажет. Люлю жаловалась, что из сына слова клещами не вытянешь. Молчит, и все. Оставив поле битвы, я пошла разыскивать Марусю. Девочка сидела в питомнике, наблюдая, как приятная молодая пара выбирает щенка.

Я отозвала дочь в сторонку и попросила разговорить Мишу. Маруся пошла в дом, а я вернулась к антибиотикам. Часа через два, не оставшись обедать, мы возвращались домой.

Миша поделился с Марусей секретом. За несколько дней до смерти матери он пошел к бабушке. Надо сказать, что Фрида запрещала домашним заходить к ней без спроса. И никогда не разрешала Мишеньке трогать свои вещи. Миша был послушным и не трогал. И без разрешения не лез к бабушке. Но одна вещь давно манила ребенка. На полках, среди разнообразных сувениров, стояла копия пиратского корабля, выполненная со всеми подробностями: маленькие пушки, полотняные паруса, тонкие веревки, фигурки пиратов.

– Эту вещицу сделал отец Владимира Сигизмундовича, единственная память, оставшаяся от его родителей, – говорила Фрида, – ты можешь ее сломать.

Соблазн оказался слишком велик. Дождавшись, пока старуха уедет в аптеку, внук пошел в спальню и снял с полки фрегат.

Вблизи кораблик оказался еще лучше. Иллюминаторы открывались, пушки заряжались крохотными ядрами, фигурки пиратов двигали руками и ногами, вертели головой. Миша стал с ним играть. На палубе он обнаружил несколько железных сундуков. В них хранились сокровища. Затаив дыхание, мальчик вытащил браслет, кулон и кольцо. Они посверкивали желтым блеском, разноцветные камушки в браслете вспыхивали огоньками. Мишенька положил на место кольцо и кулон, а браслет нацепил на руку и вообразил себя капитаном Флинтом. Он так увлекся игрой, что чуть не пропустил возвращение бабушки. Услышав, как Фрида ругается в холле с прислугой, ребенок быстро выскользнул за дверь, забыв снять украшение.

Вечером Мишенька забавлялся браслетом, лежа в кровати. Он решил положить вещицу на место завтра, когда бабушка отправится на почту. Мальчик уже засыпал, но тут в спальню вошла Лариска поцеловать сына на ночь и вытащила из-под одеяла «сокровище». Миша испугался, что сейчас его отругают и лишат телевизора, но Люлю, внимательно рассмотрев черепа и узнав, где сын их взял, против ожидания не стала сердиться. Лариса опустила браслет в карман и пообещала незаметно вернуть его в сундук. Взяв с Мишеньки обещание никогда больше не лазить в бабушкину спальню, Люлю ушла. Сын страшно удивился. В прошлый раз, когда мать узнала, что мальчик рассматривал без разрешения безделушки у Фриды на полках, его здорово наказали. Целую неделю запретили смотреть передачи и не давали десерт.

Бабка ничего не сказала мальчику, и он понял, что мать вернула браслет. И вообще, весь следующий день у мамы было отличное настроение. Она что-то напевала, то и дело целовала сына и ни с того ни с сего купила ему робота-трансформера. Мишенька не переставал удивляться: не в семейных правилах была покупка подарков без всякого повода, тем более таких дорогих. А еще через день Лариска умерла.

– Он теперь не играет с этим дурацким роботом, – вздохнула Маня. – Поставил на полку и не приближается. А Степан даже не вспоминает Ларису. Это просто ужасно.