Дама с коготками

– Никому, никогда, нигде об этом не рассказывал, – каялся мужчина, – и вдруг слышу собственное признание. Думал, поседею от ужаса. Хотя, если вдуматься, не очень-то и виноват. Я же просто ударил Леню, упал он сам. Ну кто мог знать, что под снегом здоровенный булыжник!

– Сколько с вас потребовали?

– Пять тысяч долларов, все, что было.

– Отдали?

– Пришлось. Положил купюры в пустую железную банку из-под кофе «Nescafe» и оставил в мусорном бачке.

– Больше шантажист не объявлялся?

– Нет. Честно выполнил данное обещание. Забрал деньги и исчез из моей жизни.

– Не представляете, кто это мог быть?

Круглов покачал головой:

– Никому ничего не рассказывал. И записи не делал, но тем не менее она существует. Бред, да и только.

– Сержа Радова знаете?

– Конечно, преподаем в одном колледже.

– Лечились у него?

Федор Степанович засопел и начал сосредоточенно вылавливать чаинки. Потом, решив, что скрыть факт посещения психотерапевта не удастся, признался:

– Ходил на сеансы. Давление было высокое, лекарства не помогали, мучился ужасно. Серж заметил и помог, он просто волшебник.

– Давно посещали Радова?

– Три года назад.

Значит, не всю заначку из тебя шантажист вытряс, раз к психотерапевту бегал. Дорогое удовольствие. Панова убили семь лет назад, три года прошло с тех пор, как Федор Степанович обратился к Сержу, а кассету с записью экономист получил только в нынешнем мае. Может, правда, Серж ни при чем, просто кто-то имеет доступ в его архив. Но кто? И как связано со всем этим убийство Ларисы? Федор Степанович даже не предполагает, что сеансы записаны на пленку. Селезнева знала, но она бывшая жена Сержа и, очевидно, в курсе, как проходит прием у психотерапевта. Остается посетить Шитова и поговорить с ним. Он работает в шоу-бизнесе, до телевидения рукой подать. Вдруг знаком с Раздоровым?

Однако было уже поздно, и я отправилась домой. К вечеру подморозило. Дорогу покрыла гладкая корка льда. Ехать одно мученье. Когда наконец добралась до дома, ноги дрожали от напряжения. Вообще, я не очень-то хорошо вожу машину. Загнав «Пежо» в гараж, спохватилась, что не купила минеральной воды, и пошла к небольшому пятачку, где устроились три палатки со всякой всячиной. Путь лежал через небольшой пустырь, где посередине росла лохматая ель. Не дойдя метров десяти до дерева, я услышала пыхтенье. Летом подумала бы, что под ветвями устроилась припозднившаяся парочка. Но зимой, в мороз, на снегу? Сжимая на всякий случай покрепче электрошокер, подошла к елке.

В неверном свете одинокого фонаря мне представилась мистическая картина. В сугробе сидела гигантская черная собака, закутанная в оренбургский платок. Правая лапа чудовища была загипсована и выставлена вперед. Как в фашистском приветствии. Меня заколотило. «Если в стенах видишь руки, не волнуйся, это глюки», – любит повторять Маруся.

Я зажмурилась и тряхнула головой, потом открыла глаза, но жуткое видение не исчезло. Собака Баскервилей сидела как изваяние, не сводя глаз с фонаря. Подхватив полы шубы, я на приличной скорости рванула к ларькам и забарабанила в окошко.

Знакомый продавец радостно заулыбался, предвкушая прибыль.

– Видели собаку в оренбургском платке? – на одном дыхании выпалила я.

– Валенки на ней были? – спросил торговец.

Ну вот, паренек подумал, что у тетки крыша поехала, и решил поиздеваться.

– Нет, ни валенок, ни калош, ни даже шляпы, только оренбургский платок и лапа загипсована.

– Значит, потеряла обувку, – ответил мальчишка, зевая. – Это Дик из гаража. Под машину попал. Мужики его к ветеринару свезли, тот гипс наложил на лапу. Потом натянули валенки и платок, чтобы не простудился. Только он обувку с передних лап все время теряет, а на задних сидит. Кто не знает, жутко пугается. Вчера один алкаш даже завязать решил, посчитал – белая горячка началась.

Я облегченно вздохнула. Слава богу, пока еще не сошла с ума.

Глава 20

Утром собралась к Шитову, но позвонил Степа Войцеховский. Он приобрел для питомника новые лекарства, а вкладыши – на французском. Очень не хотелось тащиться к ним, и я попросила прочесть все по телефону. Степка начал читать, но в его произношении я ничего не могла понять и сказала, что скоро приеду. Маруся сопливилась, в колледж не пошла и стала проситься со мной. В конце концов мы отправились вместе.

Дверь открыла Полина. Увидев женщину, Машка ойкнула и зажала рот рукой. И правда, в белом халате и шапочке она еще больше напоминала Люлю.