Закон трех отрицаний

Ей стало страшно. Она совсем одна в доме, рядом лес, и окно нараспашку. Если там, за окном, человек, то кто? Кто-то из своих решил напугать? Или чужой? Зачем он стоит под окном? Чего ждет? О господи, ей даже защититься нечем…

Каминные щипцы. Вот они, совсем рядом, встать с кресла и сделать три шага, протянуть руку и взять их. Они тяжелые, чугунные, хоть на что-нибудь да сгодятся.

Да, действительно тяжелые. Одно дело поворошить ими угли, и совсем другое – размахнуться и нанести удар. Будь благодарна… Спасибо тебе, камин, за то, что ты есть, и, следовательно, рядом с тобой есть чугунные щипцы.

А если он сейчас смотрит на меня в окно, видит, как я хромаю с тяжеленными щипцами в руках, и смеется надо мной? Господи, да о чем я думаю! Черт с ним, пусть смотрит, пусть смеется, лишь бы не убил.

И вообще, что это она разнервничалась не в меру? Еще совершенно неизвестно, что это было, может, зверек какой или вовсе слуховая галлюцинация. Она – неспортивная и в данный момент не особенно физически здоровая женщина средних лет, не привыкшая жить за городом, вот и мерещатся с перепугу всякие страсти-мордасти. Надо спокойно подойти к окну, выглянуть наружу, убедиться, что там никого нет или, наоборот, сидит какой-нибудь безобидный бродячий кот, закрыть окно, потом дойти до входной двери, запереть изнутри замок и ложиться спать. Такой простой план.

Но почему же так трудно его осуществить? От страха тело плохо слушается, ноги не идут, руки не поднимаются. Все будет хорошо, все будет просто отлично, никто не собирается ее убивать, она никому не нужна, одинокая хромоножка, единственное украшение которой – обручальное кольцо.

Она собралась с силами и выглянула в окно.

От дома мелькнула чья-то фигура, похожая на тень. Послышались быстрые удаляющиеся шаги.

Значит, ей не показалось. Ну и что теперь делать? Запереться на все замки, сидеть всю ночь без сна, дрожа и обливаясь потом от страха, а утром звонить… Кому? Дюжину? Лешке? Чтобы они… что? Бросили все и сидели тут с ней до полного выздоровления? А может, позвонить в поселковую охрану, у них тут есть какая-то служба безопасности, Пашка оставлял ей все телефоны, в том числе и этот. Да, правильно, нужно им позвонить, предупредить, что возле дома шатается какая-то неустановленная личность, пусть проявят бдительность. Территория поселка не охраняется, забора и шлагбаума нет, въезд на нее свободный, но местная служба безопасности все-таки наличествует. Интересно, для чего? Чтобы вывозить трупы после уже состоявшихся нападений? Тьфу, глупость какая! Надо звонить.

Ей вежливо ответили, что в случае опасности она должна нажать кнопку сигнализации, в доме Дюжина таких кнопок целых пять, по всему помещению понатыканы. Разве Павел Васильевич ее не предупредил?

– Да, – удрученно пробормотала Настя, – предупредил. Но я от страха забыла. Теперь вот вспомнила.

– Ничего страшного. Завтра к вам подойдет наш представитель, который устанавливал сигнализацию, и еще раз покажет вам расположение всех кнопок. Мы прибываем на место в течение двух-трех минут после получения сигнала тревоги. И чтобы вы не беспокоились, мы в течение ночи будем регулярно патрулировать ваш участок.

Мужчина из местной охраны был нетороплив, обстоятелен и действовал на Настю успокаивающе. И в самом деле, Пашка говорил ей про кнопки и про сигнализацию, как же она забыла! За щипцы схватилась, дуреха…

Ничего с ней не случится, охрана о ней позаботится. И кнопки есть. Но все же кто-то стоял под окном и наблюдал за ней.

Кто? И зачем?

Глава 9

– Это никуда не годится.

– Опять? – тоскливо спросил Антон.

Он валялся на диване в квартире Аниты и тупо таращился в потолок, изнывая от скуки и одновременно опасаясь того момента, когда придется вступать в разговор независимо от темы. Ему вообще не хотелось разговаривать. Старые джинсы своей мятой мягкостью уютно обволакивали длинные ноги, а давно потерявший форму джемпер – домашняя униформа, постоянно хранящаяся у Аниты, – не стеснял движений, какую бы затейливую позу ни принимал Антон. Он всегда поражался тому, что Анита дома одевалась так, будто в любой момент могли прийти посторонние. Не нарядно, но прилично. Ни разу не видел он, чтобы днем она ходила не то что в халате, а даже хотя бы в неглаженой футболке. Халат существовал только для первых десяти минут после утреннего пробуждения и последних десяти – перед сном, после душа. Всегда аккуратно причесанная и тщательно одетая, чаще всего – в узкие брючки и какую-нибудь облегающую кофточку или свитерок. И никаких украшений. Зато всегда духи и непременно оригинальная заколка, удерживающая тяжелый узел гладких шелковистых волос.