Святыня

Рукоять пистолета ударила меня по макушке с такой силой, что комната на секунду окрасилась в алый цвет и все в ней пошло кругом.

Дезире соскочила с моих колен и открытой ладонью дала мне пощечину.

– Думаешь, я не знаю тебя? – вскричала она. – Думаешь, я не...

– Единственное, что я думаю, Дезире, что вам не хватает адвоката. А больше я не думаю ничего.

Еще одна пощечина, на этот раз сопровождаемая царапаньем, – когти ее прошлись по моему лицу и разорвали левую щеку.

Она оттянула курок и, наставив дуло мне между бровей, стала орать мне прямо в лицо, некрасиво раскрыв искаженный яростью и неистовством рот. Слюна закипала в углах ее рта, и она все кричала, и палец ее на курке стал малиновым от напряжения. Яростное эхо ее криков кружило водоворотом вокруг моей черепной коробки, обжигало уши.

– Сдохнешь, как свинья! – прохрипела она прерывисто, сдавленным голосом.

– Осталось двадцать семь минут! – сказал я.

В комнату ворвался Джулиан, и она направила пистолет на него.

Он поднял руки:

– Что-нибудь не так, мисс?

– За сколько времени доедешь до Дорчестера? – спросила она.

– За тридцать минут, – ответил он.

– В твоем распоряжении двадцать минут. Мы покажем мистеру Кензи его партнершу в саду. – Она взглянула на меня. – И тогда вы, Патрик, дадите нам адрес этого вашего друга.

– Джулиану живым туда не пройти. Его застрелят в дверях.

Она уже взмахнула пистолетом над моей головой, но внезапно остановилась, так и не нанеся удара.

– Это уж его забота! – прошипела она. – Адрес в обмен на то, чтобы взглянуть на партнершу! Идет?

Я кивнул.

– Развяжи его!

– Но, дорогая...

– Никаких «дорогая», Джулиан! – Она склонилась к спинке моего кресла. – Развяжи-ка!

– Это неразумно, – заметил Джулиан.

– Джулиан, ради бога, может быть, ты скажешь, что мне еще остается делать?

На это у Джулиана ответа не было.

Я почувствовал, как вначале высвобождается моя грудь, потом ноги. Простыни упали и лежали теперь на полу передо мной.

Дезире вытолкнула меня из кресла ударами пистолета по затылку и ткнула дулом мне в шею:

– Идем!

Джулиан снял фонарик с письменного шкафа и распахнул балконную дверь, ведущую на газон позади дома. Мы вышли за ним следом, повернули налево. Свет фонарика ярким пятном прыгал по траве.

Дезире вела меня, ухватив мой затылок и приставив пистолет к шее. Я был вынужден сгибаться, приспосабливаясь к ее росту; так мы миновали газон и, пройдя по короткой тропинке, огибавшей сарай и перевернутую тачку, через рощицу вышли к саду.

Как и все вокруг, сад был огромен, величиной по меньшей мере с бейсбольное поле; с трех сторон его окаймляли покрытые инеем живые изгороди высотой фута в четыре. Мы перешагнули свернутый кусок брезента у входа, и пятно света от фонарика Джулиана запрыгало по окоченевшим комьям грязи на грядках и травинкам, сумевшим выстоять в зимний холод. Справа от нас, у самой земли, внезапно послышался шорох. Мы повернули головы, и Дезире остановила меня, схватив за голову. Свет фонарика дернулся вправо, затем влево, и тощий заяц с посеребренной морозом шкуркой, перепрыгнув освещенное пространство, скрылся в живой изгороди.

– Пристрелите его, – сказал я Дезире. – Ведь он денег стоит!

– Заткнись! – сказала она. – Джулиан, давай-ка побыстрее!

– Дорогая...

– Не называй меня «дорогая»!

– У нас тут неприятность, дорогая...

Он попятился, и мы, выглянув из-за его спины, увидели в круге света от фонарика пустую яму глубиной футов в пять с половиной и шириной фута в полтора.

Яма была тесной и выкопана на славу, аккуратно, но сидевший в ней, вылезая, произвел ужасный беспорядок. Землю испещряли грязные, глубже оставляемых граблями борозды; широким кругом яму окаймляли комья выброшенной глины. Сидевшая в яме не только отчаянно пыталась выбраться. Она была зла как черт.

Дезире взглянула налево, направо.

– Джулиан!

– Да? – Он глядел вниз, в яму.

– Давно ты ее здесь проверял?

– С час тому назад, наверное.

– Час тому назад.

– Она могла успеть добраться до телефона, – заметил Джулиан.

Дезире скорчила гримасу:

– Какого? Ближайший дом отсюда в полукилометре, а владельцы зиму проводят в Ницце. Она вся в грязи... Она...

– В этом доме, – свистящим шепотом проговорил Джулиан, оглянувшись через плечо на особняк. – Она может находиться в этом доме, внутри.