Аврора Горелика (сборник)

Ода

ХОР ЛЯГУШЕК

• Вот и мы горим желаньем
• Мудрецов услышать речи.
• Закипит жестокий бой!
• Вот один прекрасно скажет
• Остроумнейшую речь,
• Засвистят тогда сравненья,
• Словно камни из пращи,
• А другой, с корнями вырвав,
• Как деревья, изреченья
• На противника обрушит.
• Фигурально говоря.

КОРИФЕЙ ЛЯГУШЕК

• Так начинайте драться фигурально.
• Не превращая диспут в мордобой,
• А помня о достоинстве поэта.
• И кто б ни победил…

Эпиррема

ЛЕВА

• Победит дружба!

ДИОНИС

(растерянно).

• Кто это сочинил? Кому такая мудрость
• Могла на ум прийти?

ПЛУТОН

• Не обращай вниманья
• На шалости поэтов-модернистов,
• Воспитанных на праздных фестивалях,
• Привыкших реплики из зала подавать
• И шутками дурацкими морочить
• Серьезным людям головы…

ЛЕВА

(возмущенно).

• Папаша!
• Прошу со мною говорить серьезно.
• Ведь конный памятник не вам стоит, а мне
• В Москве у знаменитого музея.

ДИОНИС

• Свидетель Зевс, дурачества такие
• Не остановят нас в святом стремленье
• Узнать поэтов вес.
• (Эврипиду.)
• Начни, мой друг, тотчас.

ЭВРИПИД

• Я о себе скажу, как о поэте, после,
• теперь обманщика Эсхила обличу,
• Который дюжиной ужасных слов ходульных,
• Гривастых и нахмуренных, страшилищ невозможных
• Дурачит публику.

ЭСХИЛ

• О горе мне!

ДИОНИС

• Молчи же!

ЭВРИПИД

• Актеров ставит в ряд: речь так высокопарна.
• Ни жизни, ни игры… О, как мне тошно было!
• И лишь искусство от него я принял, как сейчас же
• Ему, распухшему от слов высокопарных, тяжких,
• Убавил жиру, посадив на строгую диету
• Из легких слов, прогулочек, улыбок, сожалений.
• И после первых слов уже все действовали в драме,
• И говорили у меня и женщина, и дева,
• И господин, и раб, и нищий, и старуха…

ЭСХИЛ

• Да за дерзость
• Такую смерти стоишь ты!

ЭВРИПИД

• Клянуся Аполлоном,
• Я поступал, как демократ, и жизнь давал искусству,
• Учил отвесом измерять стихи и угломером.
• Обдумать, видеть, понимать, обманывать, влюбляться,
• Подозревать повсюду зло и размышлять.

ДИОНИС

• Согласен.

Чаша весов с Эврипидом опускается вниз. Зрители аплодируют.

Эсхил садится в своей чаше, обхватив голову руками.

Эврипид элегантно раскланивается.

ЛЕВА

• Видали? Как дал? Эсхил уже в гроги…

ЭСХИЛ

(поднимается).

• Раздражен я такой переменой судьбы,
• да и сердце мое негодует…
• Пусть ответит, презренный,
• чем следует нам восхищаться в великом поэте?

Эврипид, продолжая кланяться, делает вид, что не слышит вопроса.

ЭСХИЛ

(повышая голос).

• Наставленьями! Речью правдивой его!
• Воспитанием истинных граждан!

ПУШКИН

• Я читал это в важных трактатах…

ЭСХИЛ

• Посмотрите теперь, а людей-то каких
• я оставил искусству в наследство!
• Благородных, и сажень косая в плечах,
• не боящихся службы народу,
• Не базарных зевак, не лукавых шутов, как сейчас,
• не обманщиков подлых.
• Но дышавших копьем и копья острием
• и султанами шлемов победных!

ЭВРИПИД

(играя на публику).

• Надвигается страшное зло, и, боюсь,
• он убьет меня шлемами вскоре.

ЭСХИЛ

(громоподобно).

• Зевс свидетель, что я представлять не хотел
• Сфенебей да и Федр-потаскушек,
• И не скажет никто, чтобы где-нибудь
• я образ женщины создал влюбленной.

ЭВРИПИД

• Зевс свидетель, ведь ты Афродиты не знал совершенно.
• (Поэты хохочут.)

ЭСХИЛ

(гневно).

• И знать не желаю!
• Но зато на тебя и на близких твоих
• Афродита не раз нападала,
• Сокрушила она и тебя самого.

ДИОНИС

• Видит Зевс, это чистая правда!

(Чаша весов с Эврипидом опускается вниз еще на одно деленье.

Аплодисменты, смех, крики «браво, Эврипид!»,

«все мы люди!».)

ЭСХИЛ

(трясясь от гнева, показывает на Ксанфия).

• Подлый раб, он шельмует
• и гири кладет фавориту любви и распутства!

КСАНФИЙ