Время зверинца

— Гай, если ты не собираешься переселяться в джунгли и жить с обезьянами, как Джейн Гудолл,^[27] — заметь, я вовсе не отговариваю тебя от этого, — но если у тебя нет такого намерения, советую забыть об этих животных.

— Мартышки имеют для меня метафорический смысл.

— Но читателям на это наплевать.

— Хорошо, оставим мартышек. Однако мне понравилась идея написать роман о моей теще. Почему бы нет? Хвалебная песнь прекрасной женщине в летах.

— Прошу тебя, только не это.

— Тебя беспокоит возможная реакция Ванессы?

— Меня беспокоишь ты. Это будет твоим профессиональным самоубийством.

— Почему? Как раз сейчас тема сексапильных старушек входит в моду. Книга станет бестселлером, Фрэнсис!

— Только не в твоем исполнении.

— А что не так с моим исполнением?

— Ты раскроешь тему с мужской точки зрения. — И что?

— А то, что женщинам это не понравится.

— Почему им должно не понравиться?

— А почему читательницам не нравятся твои книги? Может, потому, что ты не идешь им навстречу… не проникаешь в их внутренний мир… потому, что ты пишешь от имени шимпанзе с красным членом наперевес? Откуда мне знать? Я просто советую тебе: оставь эту тему. Подкатывай к ней яйца в реальной жизни, если тебе приспичило. Но не пиши об этом книг.

— Значит, никаких мартышек, никаких тещ, никаких мужских точек зрения… Что же мне остается?

На это у него был готов ответ:

— Шведский детектив.

— Но я ничего не знаю о шведских детективах. Я никогда не был в Швеции.

— Тогда детский детектив. Ребенком ты, надеюсь, был?

Скажи мне, ты был ребенком?

— Меня не интересуют детективы, Фрэнсис.

— А как насчет уилмслоуского детектива? Это было бы нечто новенькое. По крайней мере, я о таких не слышал.

— Это потому, что в Уилмслоу не бывает преступлений, разве что нарушения правил парковки да неуплата муниципальных налогов. И еще футбольные безобразия. Конечно, я мог бы сделать главного героя парковочным инспектором или муниципальным сборщиком налогов, который имеет зуб на руководство «Манчестер юнайтед» за то, что они не взяли его стажером в команду…

— Звучит интригующе…

— …и который утешается тем, что трахает свою тещу…

— …которая с виду вылитая мартышка… Добавь уж и это до кучи.

— Поппи ничуть не похожа на мартышку, — возразил я.

— Разумеется, не похожа.

Голос его звучал устало. Он начал тереть рукой лицо и тер довольно долго. Когда он убрал руку, я был почти готов увидеть, что все черты лица стерты напрочь.

— Ну и к чему мы идем, Фрэнсис? — спросил я, выдержав паузу.

— Ко всем чертям, — усмехнулся он.

— Ты говоришь о своем бизнесе, о моих перспективах, о наших отношениях или о литературе в целом?

— Обо всем сразу.

— А как насчет нового издателя?

— Напиши книгу, и я найду издателя. Сейчас нет смысла с этим спешить. Только принеси мне такую историю, которую я смогу пропихнуть в издательстве.

— Мне не нравится твой упор на слово «такую». Ты же знаешь, что как раз такие истории я сочинять не умею.

— Речь об историях, в которых что-то происходит?

— Речь о сюжете. Люди часто путают историю и сюжет, считая, что без каких-то загадок и сюжетных хитросплетений история не существует. В моих книгах происходит масса вещей, Фрэнсис. Даже если отбросить саму по себе борьбу слов, там происходит многое. Герои общаются друг с другом, влюбляются, расстаются. Ими движут разные психологические мотивы, и если это не истории, то я не знаю, как еще это можно назвать. Генри Джеймс, например, говорил, что ему для создания истории достаточно одного психологического мотива…

— А Герберт Уэллс говорил, что на литературном алтаре Джеймса нет ничего, кроме дохлого котенка, яичной скорлупы и… чего-то еще.

— …и куска бечевки.^[28] И что из этого следует? Предложишь мне писать научную фантастику в духе Уэллса?

Фрэнсис замолчал. В этот момент он выглядел как столетний старик.

— Пиши что хочешь, а я сделаю все, что смогу, — сказал он.

Тут уже я сам почувствовал себя столетним старцем.

Время от времени нужно встречаться со своим агентом, точно так же, как время от времени нужно встречаться со своим издателем, но, если ты не являешься автором «историй» в агрессивно-безграмотном понимании данного термина, эти встречи доставляют тебе не больше радости, чем визит к своему бальзамировщику. Последний, по крайней мере, сулит больше надежд хоть на что-нибудь после смерти.

---

27 Валери Джейн Мэри Гудолл (р. 1934) — британский приматолог и антрополог; большую часть жизни провела за изучением диких шимпанзе в Танзании и других странах.

28 Цитата из сатирического романа Герберта Уэллса «Бун» (1915).